Анастасия: “Я человек совсем не модный”

Ее известность шире государственных границ. Весь мир знает ее по имени.
Нежное и благозвучное русское имя – АНАСТАСИЯ. Ее, стильную и
благородную, не часто встретишь на крикливых тусовках, на грохочущих
низкопробных шоу, среди “оттягивающихся” меломанов.

– Вы – актриса по призванию и образованию. Как же вы смогли уйти из драматического театра, где столь ярко и успешно дебютировали?
– Я действительно закончила Щукинское училище, три года работала на драматической сцене. В институт поступила в 16 лет. Несмотря на юный возраст, понимала, что учеба на актерском факультете – прежде всего труд, серьезный и напряженный. Он связан с тем напряжением моральных и физических сил, которое принято называть работой “на износ”.

Я привыкла к режиму существования, когда ты не принадлежишь себе, по крайней мере, восемнадцать часов в сутки. Ты нервничаешь, много общаешься, в том числе и с людьми, не вполне тебе приятными, ты все время держишь себя в руках и приучаешь себя к ровному, доброжелательному тону диалога.

И при этом ты должна безупречно выглядеть, производить впечатление ухоженной, благополучной женщины, не забывать, что ты прежде всего актриса и быть готовой в любой момент выйти на подмостки сцены. Если бы не уроки вахтанговских мастеров, я бы никогда не выдержала такого режима.

Я не уходила из театра никогда. Каждый мой выход на сцену – это театр, и каждая моя песня – мини-спектакль. Я считаю, что каждая песня должна быть гармонией смысла, музыки, слова и костюма. Поэтому пою всегда “живьем”, не признаю фонограмм. Я не могу допустить бессмысленного порхания по сцене и легкого щебетания на подмостках. Главное в искусстве – одержимость. Умелой фонограммой можно скрыть отсутствие тонкого слуха и даже сильного голоса, а вот глухоту души спрятать невозможно.

– Вы всегда на сцене элегантны, привлекательны и женственны. Как создавался ваш имидж?
– Я не люблю этого слова и не понимаю самого понятия “имидж”. Ведь внешний образ, несомненно, есть отражение внутренней сути. Иного не бывает. Яркой роскошью одежды и раскрепощенными манерами не обманешь. Через них всегда “пробьются” истинность чувств и возможности души. Думаю, мой имидж сам меня нашел. И весь мой внешний облик всегда отражает внутреннее состояние, полностью зависит от него. А внутреннее состояние диктует содержание песни, смысловое, поэтическое, музыкальное. В этом и заключается профессионализм: настроиться на лирическую волну песенного содержания, вызвать в себе нужный душевный настрой и выразить его внешне.

– И все-таки, у вас наверняка существует отношение к моде, любимый стиль.
– Знаете, я человек совсем не модный. Для меня существует четкая граница между двумя мирами – сценой и жизнью. Костюм театральный – важнейший компонент в передаче песенного замысла. Он живет только в свете софитов. В нем нельзя пойти на улицу, выбежать в магазин и даже отправиться на вечеринку. Одежда для сцены – святое. Мое трепетное отношение к костюмам родом из моей театральной юности. Я предельно внимательно отношусь к созданию сценического костюма и предпочитаю сотрудничать с модельерами, близкими мне по духу. Мои костюмы многие годы создавал Слава Зайцев, сейчас со мной работает модельер, художник по костюмам Елена Швабауэр, приехавшая из Германии.

Что касается моды житейской – за ней я не слежу. В жизни я предпочитаю простую, удобную одежду. Точно знаю, что если в моде экстравагантные линии и голые пупки – я все равно такую одежду не надену. Жизнь артиста – поезда, самолеты, машины. И я никогда не стану упаковываться в модный трикотаж, в котором чувствую себя стесненно и неуютно. Глупо мучиться. Я предпочту джинсы и свободный свитер. Единственное требование – идеальная чистота, исключающая заношенные джинсы с вытянутыми коленками.

– Ваши сценические платья всегда разнообразны по цвету. Есть ли у вас любимый цвет?
– Все оттенки радуги. На сцене цветовой образ зависит от исполняемой песни, от художественного образа, который создаю. В жизни – от настроения. Могу довольно долго ходить в благородно-черном, а потом вдруг одеть что-то бессмысленно-оранжевое или вызывающе алое. Любимый цвет – зеленый, все цветовые оттенки этой богатой краски, от нежно-салатового до болотного.

– Ваше отношение к украшениям?
– Украшений я не люблю и никогда не любила – ни изысканно-дорогого золота, ни благородного серебра, ни изящной бижутерии. В детстве я занималась музыкой, и учительница ругала меня даже за самое тоненькое колечко на пальце. Не только ругала, но и наказывала. И сегодня мне любое кольцо или бусы просто мешают. Они как бы сковывают свободу движений. Думаю, женщину должны украшать глаза. Сценические украшения – другое дело. Они – часть костюма, их я подбираю внимательно и тщательно.

– Какой диеты вы придерживаетесь?
– Мне повезло, с детства я абсолютно равнодушна к продуктам, которые “вредят” фигуре. Спокойно обхожусь без картофеля и хлеба. Не люблю сладкое. Мне кажется весьма диким, когда человек с наслаждением поедает торт или пирожное. В еде я неукоснительно соблюдаю единственный принцип – ем только тогда, когда испытываю голод. По природе я не гурман и не чревоугодник, не получаю удовольствия от самого процесса еды. Не будет большим преувеличением сказать, что мне безразлично, что я ем.

Чаще всего на завтрак я съедаю несколько кусочков вымоченного сулугуни и пью кофе. Обедаю тогда и там, где меня застает чувство голода. Но обычно время обеда выпадает на вечернее время, часов на 6. Я могу съесть рыбу, сыр, овощи В моем режиме питания один огромный недостаток – я пью очень много крепкого кофе. Очень люблю красное грузинское вино, но не считаю эту свою слабость таким уж большим излишеством. На мой взгляд, оно, как и минеральная вода, гораздо полезнее всех остальных напитков. Да и многие врачи утверждают то же самое.

– Жизнь артиста – постоянное эмоциональное перенапряжение. Как вы снимаете усталость?
– Только общением. Но общение ни в коем случае не должно носить обязательного и обязывающего характера. Любой деловой оттенок в общении только усугубляет усталость и раздражение. Под общением я понимаю не деловые переговоры, не официальные приемы и уж, конечно, не шумные тусовки. Не помню, кто из великих сказал, что самая большая роскошь, которую может позволить себе человек, это роскошь человеческого общения. Я с ним полностью согласна.

Дружеское общение лечит, врачует душу, и я ему предпочту любое другое. Я люблю неторопливые умные беседы. С мужем, дочерью, друзьями. Мой избранник мне интересен всегда, для меня он неисчерпаем. Беседы с ним, в том числе и письменные, всегда помогают расстаться с усталостью и раздражением.
Сегодня мы, к сожалению, разучились общаться, и письменно, и устно. Писать письма – обожаемое мною занятие. Иногда я пишу своему супругу не только, когда мы разъединены географически, но когда он, к примеру, на работе. Он возвращается домой, и здесь его ждет мое послание. Эпистолярные занятия помогают сосредоточиться, забыть об усталости и одиночестве, которого я совершенно не переношу. Наш дом очень гостеприимный, его двери всегда открыты для друзей.

Мои друзья К счастью, так сложилось, что в одном месте, приблизительно в одно время родились близкие по духу люди. Они – самая большая роскошь моей жизни.

– А чем вы угощаете своих друзей? Есть ли у вас какое-нибудь “фирменное” блюдо?
– Из домашних дел мое любимое занятие -?готовить новые угощения по кулинарной книге.
Фирменного блюда, которым я традиционно потчую гостей, у меня нет. Но очень люблю готовить сациви. В нем удивительная вкусовая гамма. Это блюдо можно есть и холодным, и горячим. Оно никогда не надоедает. Секрет сациви – не в способе приготовления, а в свежем ароматном шафране и в изобилии орехов.

– Артисты обычно “совы”, которые ложатся спать очень поздно и могут до обеда. Вы в этом смысле исключение?
– Нет. По складу личности я, как и большинство моих коллег, конечно, человек ночной. Но спать до обеда я не имею возможности, и позволяю себе это крайне редко. Расписание репетиций, репетиции вне расписания, гастрольные турне, работа по созданию новой песни, договоры с менеджерами, композиторами, художниками, оркестровыми музыкантами А ведь есть еще обязанности жены и матери, домашней хозяйки и много другого и разного. Спать до обеда нет абсолютно никакой возможности. Я понимаю, что от ночного отдыха зависит самочувствие всего дня. И поэтому стараюсь, когда позволяют обстоятельства, высыпаться. Знаю, что мне необходимо зимой десять часов сна, а летом – шесть.

– Занимаетесь ли вы спортом? И вообще, вы человек спортивный?
– Я могла бы претендовать на занесение моего имени в книгу Гиннесса в смысле отрицательного примера антиспортивности, если бы не одна моя страсть. К лошадям. Она родилась давно.
Моя мама, режиссер, очень давно взяла меня на съемки фильма “Табунщики”. Я влюбилась в этих благородных животных. Вернувшись со съемок, записалась в московскую школу верховой езды, окончила ее и до сих пор продолжаю ездить верхом.

И сейчас, как только появляется “окно” в моем дневном распорядке, отправляюсь в 4-й полк милиции или в Таманскую дивизию, чтобы покататься на лошадях.

– А что, на ваш взгляд, самое важное в уходе за лицом? Посещаете ли вы косметические салоны, какими кремами пользуетесь?
– В косметические салоны не хожу никогда. Правда, пару раз в месяц ко мне приходит моя близкая подруга-косметолог Светлана. И имя-то какое светлое. Разговаривая, обмениваясь новостями, она производит какие-то манипуляции с моим лицом – легкий массаж, сезонная маска
Из кремов я пользуюсь только отечественными. Они, несомненно, самые натуральные и качественные. Именно российские кремы с календулой, ромашкой, облепихой всегда вывозят из России модные иностранки, предпочитая их всем иным.

Главный секрет сохранения молодости в одном – не злиться. Ранние морщины – следствие постоянного взвинчивания, злобы, зависти, неудовлетворенности. Единственная выполняемая мной неукоснительно ежедневная процедура – распаривание лица и протирание его льдом из ромашкового отвара.

– Ваша любимая косметика?
– Пользуюсь косметической продукцией фирмы “Макс фактор”, но покупаю ее только за границей, в специализированных магазинах, где дают полную гарантию свежести и качества. Правда, иногда могу изменить любимой фирме, если мне понравился какой-то оттенок в другой продукции.
– Ежедневно ли вы пользуетесь макияжем?
– Я привожу лицо в порядок каждый день, потому что гуманно отношусь к тем, кто со мной общается.

– Ваша дочь – подросток и, наверное, все “болезни” роста известны не понаслышке. Как вы ее воспитываете?
– Стараюсь придерживаться трех правил. Относиться к ней как к равному человеку, доверять и никогда не читать нотаций. Я всегда помню, как меня раздражали поучительные беседы взрослых. Моя доченька для меня – подружка.

Самое важное для человека – любить. Пусть безответно. Самые несчастные люди – те, которые не умеют любить. Они как музыкальный инструмент, у которого отсутствует главная струна. Я избалована любовью. Я хочу, чтобы моя дочь не знала, пока мы вместе, недостатка в любви. Главное, чего я ей желаю в жизни, так это умение любить и счастья быть любимой.

– А что для вас – любовь?
– Любовь для меня – жизнь. Когда смыслом, счастьем и целью существования становится потребность отдавать себя любимому, заботиться о нем и получать от этого удовольствие. Как говорил Экзюпери, смотреть в одну сторону, а не друг на друга.

– Какой отдых вы предпочитаете?
– Если выпадает недели две, то люблю поехать с друзьями за границу. Там я чувствую себя свободнее. Честно говоря, популярность очень мешает. Если располагаю несколькими свободными днями, то стараюсь выбраться на природу. Очень люблю Подмосковье. Самый приятный отдых – по лесу верхом на доброй, умной, верной лошадке. Тишина рыбалки, прогулки по грибы – это люблю.