Медицинская Америка

Мы здесь, в России, порой склонны идеализировать все, что происходит за океаном. Среди прочих восхищение вызывают и американская медицина, зарплаты врачей и высокий уровень оказания помощи больным. Так ли это на самом деле?

Своими впечатлениями поделилась врач-терапевт Анна Витальевна Коробцова, которая уже несколько лет живет в штате Вашингтон и работает в одном из тамошних госпиталей. Вот отрывки из ее дневника.

Самое первое и яркое мое впечатление об американцах – это то, как они относятся к ВИЧ-инфицированным. Для большинства русских это люди с клеймом, от которых нужно держаться подальше.

В Америке все не так. Там эти люди такие же, как и все остальные, у кого есть хроническое заболевание. У одного – язва, у другого –

гипертония, а у них – иммунодефицит. И все. Никаких страхов и ненужного трепета. Нужно просто соблюдать элементарные правила гигиены и предохраняться во время половых контактов. Продвинутые американцы рассуждают именно так.

«Ведь вам не приходит в голову пить из одной чашки с гриппозным больным или просить сифилитика сдать кровь. Вы же не перестаете с ними общаться. Почему вдруг такое неприятие и страх перед ВИЧ?

Конечно, от ВИЧ-инфекции нельзя избавиться, и она может довольно быстро привести к самым печальным последствиям. Но ведь и гипертония, и диабет тоже навсегда, и от них погибают не меньше людей, чем от вируса иммунодефицита. Чем же он хуже?»

Соглашусь, в этих словах есть зерно истины. Но до полного принятия этой позиции нам еще очень далеко. А уж до практических действий – тем более. Например, почти в каждом американском госпитале есть палаты для ВИЧ-инфицированных.

Перед входом всегда стоит стол с халатами и одноразовыми перчатками для медицинского персонала и посетителей. Но это делается не только для того, чтобы обезопасить персонал. Нет, такие усиленные гигиенические меры нужны для того, чтобы входящие в эту палату не принесли «заразу». Ведь иммунитет у ВИЧ-инфицированных и так слаб.

Но эта широта взглядов имеет и свои «минусы». Согласно американским законам, родители ВИЧ-инфицированного ребенка имеют право не сообщать о заболевании своего малыша. Дабы не дискредитировать его в глазах других детей и их родителей. О недуге знает только медицинский работник садика или школы.

В любом случае в отношении ВИЧ-инфекции нам есть чему поучиться у американцев. Может, когда-нибудь и у нас в стране будут относиться к таким людям с большей терпимостью и состраданием. Хочется верить.

*   *   *

Америка – интернациональная страна, здесь довольно мирно живут люди самых разных национальностей. Особенно заметно это в медицине: как среди врачей, так и пациентов много афроамериканцев, азиатов, европейцев. И никого здесь это не смущает, не вызывает косых взглядов или конфликтов, что, к сожалению, далеко не редкость в нашей стране.

При всем своем неистовом патриотизме американцы спокойно воспринимают тех, кто родом из других стран и государств. Например, любой иностранец, попавший в госпиталь по страховке, имеет право на услуги переводчика, которого предоставляет страховая компания. А если позволяет страховка, то можно заполучить переводчика и на весь период пребывания в клинике. Поистине жест благородства в отношении тех, кто оказывается гостем на свободолюбивой американской земле.

Но вот к тем, кто претендует на работу в той же сфере медицины, требования более жесткие. По приезде в Америку врачам нужно сдавать трехступенчатые экзамены на английском, подтверждая тем самым свою квалификацию. Потом необходимо отработать три года в так называемой резидентуре – что-то похожее на нашу ординатуру, которую проходят студенты-медики сразу после окончания вуза. И только после этого врачи-иностранцы имеют полноценное право на работу.

Однако вот несправедливость –

их зарплаты все равно будут ниже американских и им гораздо сложнее получить работу в престижном госпитале. Такие порядки.

*   *   *

Сегодня произошел неприятный инцидент. Ко мне в палату поступила пациентка с инфарктом. Случай интересный, но сложный. Я решила проконсультироваться со своим коллегой, доктором Стюартом. Но он сразу мне сказал, что  не будет обсуждать пациента. Я опешила, ведь хотела просто побеседовать, подтвердить свою точку зрения.

Как мне объяснили потом, такая практика здесь запрещена, штраф до 10 тысяч долларов. Потому что четко соблюдаются права пациента на конфиденциальность информации о его здоровье. Выносить ее на обсуждение даже среди врачей можно только с его письменного согласия. Также требуется разрешение пациента на проведение врачебного консилиума.

И уж никто, кроме лечащего врача, не имеет права посмотреть медицинскую карту. Она под запретом. Кстати, как и все данные обследований, которые после осмотра врача и занесения в анамнез уничтожаются. Вы никогда не увидите на столе медицинской сестры выписки, результаты обследований, справки – все это тут же исчезает. Для этих целей на каждом этаже клиники стоит шредер – специальное устройство для измельчения бумаги. Вот такая конфиденциальность.

Признаюсь, сначала мне это показалось диким, слишком таинственно, не по-нашему. Но потом я поняла, что это правильно – каждый человек имеет право на свою тайну. И без его ведома никто не смеет ее раскрыть. В этом, наверное, и заключается то пресловутое свободолюбие американцев – каждый вправе сам делать свой выбор и принимать свое решение.

Кстати, этот же принцип действует и в личном общении врача и пациента. Доктор обязан сообщать ему всю известную информацию о его самочувствии и давать прогноз развития тех или иных заболеваний. Каким бы тяжелым он ни был.

Когда я работала в России, часто слышала, что многие врачи-онкологи не сообщают пациентам о своих догадках, дабы лишний раз не пугать их. Например, если у них есть предположения, но требуются дополнительные исследования, чтобы их подтвердить. В этих случаях некоторые врачи предпочитают подождать – возможно, их гипотезы не подтвердятся. Зачем же заранее травмировать человека?

Здесь такой номер не пройдет. Пациент должен быть в курсе всего, что происходит с ним, и знать все до мелочей. Если он не готов воспринимать информацию, он должен предупредить об этом врача. Иначе, казалось бы, похвальное желание уберечь человека от преждевременных потрясений может потом обернуться для врача приличным штрафом.

Вообще, тема штрафов, исков, судов – одна из самых больных для врачей. Борьба пациентов за свои права порой доходит до абсурда. Ни в одной стране мира не подается столько судебных исков на врачей. Дошло до того, что медицинских работников высшего звена с каждым годом становится все меньше. А среди хирургов почти нет женщин – не выдерживает чувствительная женская душа изматывающих судебных разбирательств. Мало того, что труд хирурга требует огромной самоотдачи и большой ответственности, так еще и постоянные «бои» за право оставаться врачом. Не каждому дано нести такой крест.

Государство пытается вмешаться, обязав страховые компании выделять определенные средства на штрафы врачей. Практически каждое назначение врача контролируется страховым работником, который обязательно есть при клинике. Но это капля в море, судебных исков меньше не становится. Вот она – цена коммерческой медицины, когда за все надо платить. Если так пойдет и дальше, кто же тогда вообще останется в медицине, кто будет лечить американцев?

*   *   *

Нонсенс – пациентам среди прочих блюд на обед подают гамбургеры и бекон. И это в больнице? Уж кто, как не врачи, знают о вреде фаст-фуда и при этом ничего не предпринимают. Я просто в шоке.

Для себя могу объяснить это так. Опять та же концепция свободы – ешь, что хочешь, твое здоровье, вот и думай о нем сам.

*   *   *

Никак не могу привыкнуть – пациенты лежат в клинике совсем недолго. Максимум несколько дней.

Один пример. У нас, согласно распоряжению Минздрава, после острого инфаркта необходимо провести в больнице 21 день. Здесь же – 3–5 и не больше. Согласна, кому-то этого достаточно, у нас тоже перегиб –

не стоит всех держать по три недели. Но, с другой стороны, есть и сложные пациенты, которым просто необходимо время для нормального восстановления после болезни. Я, например, за все время работы видела лишь одну женщину, которая провела в клинике две недели. В основном, всех выписывают. Лежать очень дорого.

Поэтому пациенты предпочитают восстанавливаться дома. Но и тут свои сложности. Некоторые предпочитают на какое-то время, пока не окрепнут, переселиться в дом престарелых.

В Америке почти все пожилые люди живут отдельно от детей –

такова традиция. Как только ребенок достигает 18–20 лет, он начинает самостоятельную жизнь вдали от родителей. Так живут все. Здесь практически нет семей в русском понимании этого слова. Когда в одном доме живет несколько поколений и молодые ухаживают за стариками. Тут каждый отвечает сам за себя.

Поэтому так много домов престарелых, они здесь называются «отелями». Действительно, здесь все по высшему уровню. Удобные, обставленные комнаты, круглосуточный уход, постоянное присутствие врача и медсестер. Короче все ОК, как говорят американцы.

Такой комфорт стоит недешево. Одна моя знакомая подсчитала, что если ее мама продаст свой дом, то денег хватит лишь на четыре года пребывания в таком отеле. А дальше что?

И главное даже не это. А то, что там нет душевного тепла и заботы, которые могут подарить только близкие люди. Ведь наш долг – почитать своих родителей, и не только на словах. Это как раз просто. А вот помочь им в старости, когда они становятся беспомощными и зависимыми от нас, окружить заботой и вниманием – в этом и есть та мудрая правда жизни. Та сила, которая держит нас, и при всех своих неурядицах, государственных и социальных проблемах мы остаемся ЛЮДЬМИ.

И так хочется верить, что мы не будем слепо перенимать опыт зарубежных стран, в том числе и Америки. Давайте возьмем то, что хорошо у них, а то, чем мы сильны, оставим при себе.