Неземная любовь

Неземная любовь

Когда она решила выйти за него замуж, поднялась вся родня. «Ты с ума сошла, – говорили ей, – он тебе не пара. Ты загубить себя хочешь!» Вопреки всем она поверила своему сердцу и не ошиблась…

– Частенько, отправляясь на работу, я встречаю эту удивительную пару. Она – стройная, стремительная, напоминающая подростка, а он – высокий, плечистый, с уверенной походкой и доброй, очень доброй улыбкой.

Видишь их и чувствуешь, как счастливы эти люди, как хорошо им вдвоем!

Ну и чему же здесь удивляться, скажут иные, разве мало счастливых людей, любящих друг друга? И будут правы, если бы не одно «но»… Я расскажу эту удивительную историю любви, которая живет во мне с той самой минуты, как я познакомилась с Людой и Игорем.

Людочка родилась в солнечный мартовский денек. Она была желанным и долгожданным ребенком. И когда взволнованная родня узнала о рождении девочки, все были счастливы. Она росла не только единственной дочкой, но и единственной внучкой. Все остальные внучата у бабушки с дедушкой были мальчишки: вихрастые, озорные, непоседливые. Собираясь в выходные дни в бабушкином доме, ребятня затевала всевозможные игры, в которых Людочке тоже  отводилась роль. Она была то принцессой, которую нужно было защищать, то очаровательной феей, то русалкой.

С этими ролями она справлялась с таким успехом, что ее бабушка, смеясь, говорила:

– Ну ты, внученька, настоящая принцесса, – а потом непременно добавляла: – Интересно бы на принца твоего посмотреть.

Ее принц, ее судьба и будущий муж родился на три года раньше ее в осенний ненастный день. За окном ломал ветки ветер на старой вишне, во весь тротуар расползались огромные грязные лужи. Когда мальчик родился, у акушерки вырвалось испуганное : «Ах!» – и еще не оправившаяся от боли молодая мать залилась слезами, увидев уродливое тельце младенца. У мальчика не было обеих рук.

Мне не дано знать, сколько передумала бедная мать за те первые дни в родильном доме.

Отводя глаза, доктор предложил ей оставить мальчика в больнице. Если она захочет.

Она взяла белый лист, ручку и села за стол.

Сколько просидела – не помнит, то ли час, то ли два, но когда доктор вернулся, она так и сидела перед чистым листом…

Обделив мальчика в одном, природа щедро наградила его другими способностями. Он рос необыкновенно подвижным, любознательным, с пытливым умом и цепкой памятью.

В его синих глазах сияло такое жизнелюбие и оптимизм, что люди тянулись к нему, а некоторые сверстники даже завидовали. После нескольких операций он научился не только писать своими культями, но даже рисовать.

В материнском доме хранится его первый рисунок. Это фрегат, несущийся на всех парусах. Светлые, легкие тона, золотистый фон освещенного солнцем неба.

В школе он учился легко. В его дневнике в основном были отличные оценки и лишь изредка попадались хорошие.

Большим трудом, терпением, болью и мужеством давалось ему все то, что он умеет теперь. Думаю, что невозможно сосчитать и тех горьких минут, когда он от отчаяния плакал и не хотел жить.

Было все. Были моменты, когда ему хотелось просто кричать о несправедливости мира, хотелось протестовать, плакать.

– Почему, почему я не такой, как все? – рыдал он девятилетним мальчишкой, оказавшись беспомощным в дни, когда «Скорая помощь» увезла его маму в больницу.

И тогда на помощь приходили книги, люди, фильмы. Навсегда он запомнил слова соседа-фронтовика, питавшего особую привязанность к пареньку: «Ничего, Игорек, ты главное запомни, что человек духом силен. А без духа–то и здоровое тело не имеет значения».

Он же, Василий Дмитриевич, рассказывал пареньку всевозможные фронтовые истории. И в них непременно какой-нибудь герой попадал то под танк, то горел в самолете. После ранений оставался то без рук, то без ног. Но, как вы догадываетесь, духом не падал, трудности преодолевал.

Только окончательно повзрослев, Игорь Тимофеев понял, что все эти рассказы наверняка были вымыслом его соседа, но все равно он был бесконечно благодарен ему за эту психотерапию.

В один из дней рождения ему подарили книгу «Всем смертям назло». Прочитал ее на одном дыхании, затем еще и еще раз.

Позднее в его дневнике появится запись : «Я обязан быть счастливым. Я обязательно им буду…»

В школе Людочку любили, кажется, все, да ее просто и нельзя было не полюбить. Приветливая, улыбчивая, тоненькая, стремительная и с удивительно добрым сердцем. Ее русые, слегка вьющиеся волосы ложились на плечи неким облачком, а нежно очерченные губы одаривали улыбкой друзей.

Не потому ли уже в шестом классе на ее парте оказалось первое и неумелое послание от мальчишки-одноклассника, а потом был первый поход с юным рыцарем в кино. В девятом в нее были влюблены все мальчишки из их класса, да, впрочем, и не только они.

– Ох, внученька, смотри, – говорила своей любимице бабушка, – не зазнайся, на душу больше смотри, чем на внешность.

И кто бы мог знать, что уже любовь шла к ней навстречу.

С Игорем они познакомились случайно. Поехали в тот день с подружками за подснежниками. Ходили по лесу опьяненные свежим весенним воздухом, любовались золотистыми соснами, устремленными в небо. Там в вышине плыли лебединые легкие облака. И от этого воздуха, напоенного ароматом первых трав и цветов, от этого солнца и необъятного синего неба и просто от того, что тебе семнадцать и вся еще жизнь впереди, хотелось петь.

– И вот тогда, – скажет она мне много позднее,– я почувствовала, что должно произойти что-то важное и удивительное в моей жизни.

Возможно, это было предчувствием любви!

На обратном пути на автобусной остановке ветер сорвал с ее головы шарф, и он оказался… на груди у Игоря.

Видя, что он не протягивает ей шарф, она потребовала:

– Отдайте мне мой…

И вдруг, опустив глаза, увидела, что рук у парня нет. Вспыхнула, смутилась, перевела глаза на его лицо, на серые, отливающие синевой, внимательные глаза, на темные волосы и его упрямый подбородок и, смутившись окончательно, произнесла: «Извините».

Игорь в то время уже был студентом юридического факультета Нижегородского университета. Он с друзьями тоже выбрался в этот день в лес. Что это – судьба?

Домой она приехала сама не своя, лицо незнакомого парня не выходило из ее головы. А ночью ей приснился сон, будто он стоит в ее комнате возле окна и говорит: «Я знаю, ты моя единственная!».

– Проснулась счастливая, – рассказывала она мне, – хотелось петь, хотелось обнять весь мир. То, что у него нет рук, я даже и не думала. Во мне жил его взгляд.

Кстати, тот шарф они долго хранили как реликвию и только совсем недавно, когда младшая дочка Аленка завязала его на куклу, засмеялись:

– Ладно, пусть играет, свою роль он уже сыграл, соединив нас раньше обручальных колец.

Сейчас кажется все так просто: ну встретились, ну полюбили и решили, что жизнь одного – это жизнь и другого, потому что каждому из них не хватало сил прожить друг без друга и дня.

« … Сегодня понедельник, – писал ей из студенческого общежития Игорь, – а это значит, мое солнышко, моя радость, что я не увижу тебя еще целых четыре дня, да еще с половинкой. Не понимаю, почему так стремительно летит время, когда ты рядом со мной, и почему так медленно ползет без тебя!»

«…Когда-нибудь, любимая, наступит время, когда мы всегда, всегда будем вместе. Я уже тысячу раз говорил о том, как люблю тебя, как благодарю судьбу за подаренное счастье, и в сотый раз прошу стать моей женой».

Он мечтал о ней, она о нем, но родные, узнав о ее романе, встали стеной:

«Ты еще так молода, – говорили ей, – ты не представляешь, что значит связать жизнь с инвалидом…»

Даже мать, с которой у нее всегда были доверительные отношения, однажды накричала на нее, а потом несколько дней не разговаривала. Не понимали и подружки, откровенно называя ее ненормальной.

Стена недоверия и непонимания окружала их со всех сторон. Кто-то пытался разыскать хоть какие-то факты, объясняющие их отношения. Искались выгода и корысть, причины и следствия…

А факт был один, единственный и главный. В двух молодых красивых сердцах родилось изумительное чувство – любовь! Та, о которой слагают стихи, пишут музыку. Та, о которой втайне мечтает каждый, но не всем дано испытать. Та, которая чище самого прозрачного родника и сильнее гор. Та, без которой теряет смысл вся человеческая жизнь.

– Я люблю его, – говорила она родителям, – вы меня хоть убейте!

Ее не убили, а отправили в Самару, к тетке, родной маминой сестре. Отвлечься и подумать.

– Я и думала, – ее глаза лучатся особым светом. Он появляется в них, когда она говорит об Игоре. – И эти письма – свидетели моих мыслей в те дни заточения.

Я смотрю на толстую пачку конвертов, перевязанных розовой тесемкой, и думаю о том, какую силу воли должна была иметь та восемнадцатилетняя девочка, чтобы однажды, уйдя из дома своей тети в Самаре, сесть в поезд и приехать к Игорю в общежитие.

– Я твоя, – скажет она ему, счастливому до бесконечности, – и никуда отсюда не уйду!

Двое его друзей, живших с ним в одной комнате, соберут свои вещи и оставят их одних…

– Я люблю своего Игоря, – скажет она мне через десять лет после всех этих событий и улыбнется с нежностью. – Это моя половинка, моя душа, моя радость, мой оптимизм, мое настоящее и будущее.

Говорят, что с годами она стала еще более привлекательной, и когда она своей летящей походкой идет по улице, редкий мужчина не проводит ее глазами. Но для нее Игорь – единственный!

– А руки, – продолжает она, – ну так что, их в нашей семье уже шесть, а это немало для четверых человек. А потом Игорь очень многое может сам. И специалист он прекрасный. Семья ни в чем не нуждается.

Когда Игорь смотрит на жену, его лицо будто озаряется солнцем. Верно говорят, любовь красит.

Вы знаете, они счастливы. Они стойко перенесли все неурядицы, непонимание. Они боролись за свою любовь и вышли победителями.

А еще они удивительные оптимисты, и дети у них красивые, здоровые и счастливые.

– А как же родные? – интересуюсь я. – Смирились?

– Да, они теперь души в Игоре не чают. А еще говорят, что поверили, что существует та самая неземная любовь, которая от Бога.

– Бабушка, – вмешалась их дочка Аленка, – когда брата ругает, то всегда говорит: «Что же ты такой неумеха, ведь у папы руки золотые. Все умеет!»

Родители улыбнулись. Что скажешь? Устами младенца…

Я уходила от них вечером, когда улицы уже притихли после дневной суеты. В сквере, что недалеко от их дома, степенно прогуливались молодые мамы с колясками. На деревьях еще не набухли почки, но уже по всему чувствовалась весна. Время перемен, ожиданий и новых историй любви. Откуда-то сверху из открытого окна донеслись звуки знакомого романса: «Очарована, околдована…»

Я остановилась и прислушалась к чудным словам поэта.

Навстречу шла, обнявшись, юная пара. У девушки были такие же золотистые волосы, как у Люды. Молодой человек с нежностью заглядывал ей в лицо. Еще одна влюбленная пара шла по земле.

В вышине зажглись первые робкие звездочки. Кто знает, может там, в необъятной тишине, в вечности и соединяются души влюбленных. Храни их, Господь!

Ольга Шило

NULL