Садик для души




Сегодня многие верующие родители стараются отдать малышей в православный
детский сад, порой не особенно представляя себе, что же там их ждет. О
своем опыте рассказывает нашему корреспонденту Наталья БЛАГОНРАВОВА,
мама двух воспитанников православной группы детского сада N1774 г.
Москвы.


– Наталья, почему вы отдали своих ребят в православную группу, а не
пошли в ближайший к дому детский садик?
– Я долго колебалась. Сама я пришла к вере не так давно, и мне казалось,
это только поиск истинного мировоззрения, словом, что-то очень взрослое.
А дети – зачем их нагружать богословскими истинами? Вырастут – сами
придут к вере.
Потом малыши стали задавать вопросы: откуда мир взялся? Почему некоторые
люди добрые, а другие – злые? Почему старенькие умирают? Пришлось
отвечать. Но в своих силах я была не так уж уверена – а вдруг ошибаюсь?
И решила, что должен быть кто-то более компетентный, более духовный, чем
я, – православный педагог, священник, другие верующие.
Кроме того, я видела, какими бывают люди, выросшие в православной вере
“от чрева матери своея”, как говорится в одной молитве. Это моя бабушка.
Никогда не слышала, чтобы она осудила кого-нибудь, пожелала кому-нибудь
зла, роптала на судьбу, как это нередко делают старики, прожившие в
атеизме, в безверии. Для всех у нее находилось сочувствие. Причем чем
старше она становилась, тем сильнее в ней это проявлялось. О своих
родителях, давно умерших, она говорила с благоговением, они были для нее
драгоценны и неприкосновенны, несмотря на какие-то недостатки. И маму
она воспитала так, что они всю жизнь были самыми близкими подругами.
Передала ей все лучшее, что было в ней самой.
– А как дети восприняли первый поход в сад? Им, наверно, было все равно в
три-четыре года, православные люди окружают их или нет?
– Вы совершенно правы. Один священник сказал, что детский сад, даже и
православный, – это компромисс между тем, как должно быть, и как
получается. В идеале православная мать должна воспитывать детей сама, до
школы быть с ними дома. Но обстоятельства сложились так, что когда сыну
исполнилось три года, я пошла на работу. С дочкой была дома до шести
лет, и она ходила в садик всего год, перед школой. Ей это очень
нравилось, она рвалась туда. В саду она встречала такую теплоту и
понимание, что с гордостью говорила знакомым: “У нас группа
православная, никто никого не обижает”. Наверно, на деле случалось
всякое, но такая у нее была присказка. И сад остался у нее в памяти местом,
где царят справедливость и доброта, а это уже немало.

Сын начал ходить в садик в три года и первое время ревел, как и положено.
А потом втянулся в жизнь группы.
Для него естественно молиться перед едой: он нам, взрослым, напоминает,
если мы забыли. Он многое узнал, многому научился, что необходимо
православному человеку. Его, например, не смущают никакие вопросы “с
подковыркой” от атеистов – у него на них есть более глубокий ответ. Да и
мне всегда было за него спокойно – его в саду научат только хорошему,
не обидят, не покалечат.
– Значит, отличие только в религиозном воспитании? А все остальные
атрибуты садовской жизни – мытье рук перед едой, дневной сон,
праздничные спектакли и развивающие занятия – все это у вас было?
– Конечно, как и в любом другом садике. Только разве что всему этому не
придавалось какого-то повышенного значения. Режим питания – хорошо, но
если дети с утра были в монастыре и пропустили завтрак – ничего
страшного, попьют чаю с хлебом, а в обед поедят с большим аппетитом.
Развивающих занятий было даже побольше, чем в других группах, – ведь
малышам нужно было дать понятие и об отечественной истории, и о
церковных праздниках. Но уроки часто проходили в необычной форме – наши
воспитатели старались постоянно беседовать с детьми обо всем, что они
видели, узнавали, отвечать на их вопросы.
– То есть в вашем садике детям было обеспечено повышенное внимание
воспитателей?
– Вот от этого заблуждения хотелось бы предостеречь. Конечно, наши
воспитатели с большим вниманием относились к нуждам и запросам ребенка,
не кричали на него, жалели. Но это не значит, что они разрешали малышам
безобразничать, делать все, что захочется, а сами с умилением гладили их
по головке.

Православная традиция воспитания зиждется на очень простой аксиоме: дети
должны слушаться взрослых – своих родителей в первую очередь, это одна
из заповедей Божьих, а также воспитателей. Конечно, современные дети
разные, и не у всех такая позиция в семье считается нормой, но в группе
к этому стремились.
– Как можно маленькому ребенку поститься – ведь ему будет не хватать
каких-то полезных для организма веществ?
– А детям до семи лет пост и не положен. Но ребенок может участвовать в
нем в меру своих сил – например, во дни Великого поста отказаться от
сладостей, или отменить свое любимое блюдо, или перестать смотреть
мультфильмы – ничего, кроме пользы, ему не будет.
Есть и такие родители, которые начинают требовать от ребенка соблюдать
пост еще в детском саду. И обычно ничего, кроме искушений, это не
приносит. Приходит как-то мальчик с такими словами: “Я уже большой, я
поститься буду, а вы все дураки, потому что поста не соблюдаете”. И тут
же начинает драку с соседом. Наша воспитательница нашла замечательное
решение: “Ты поститься хочешь? Так начни с того, что перестань драться.
Пост-то ведь Богу угоден, прежде всего духовный – избавься от гнева,
раздражения, оскорблений. А поскольку ты с этим не справился – ешь
сосиску! Ты не заслужил еще поститься, как взрослые”.
– В православную группу приходят дети разного возраста – с трех до
шести-семи лет. Не создает ли это трудности в развитии ребенка – один
еще одеваться не умеет, а другому пора уже считать до ста?
– В сущности, то же самое ведь происходит в семье, где много детей.
Старшие помогают младшим, учатся быть более терпеливыми с младшими,
подавлять свой эгоизм, нести ответственность. А младшие раньше узнают
какие-то понятия, игры, в которые они с ровесниками играть бы не стали.
Так что скорее это возрастное неравенство служит стимулом для
развития.

Если же дети выполняют одновременно какое-то задание и один делает его
хуже, а другой лучше, то тут им воспитатели всегда объясняют: если ты
способнее других и быстрее соображаешь, то это не повод гордиться.
Во-первых, почти всегда есть кто-то, кто сделает лучше тебя. Во-вторых,
способности и ум тоже дал человеку Бог, это не твоя заслуга. И дети
учатся быть благодарными – Богу, родителям, всем, кто их окружает.
Тогда у них и отношение ко всему другое. Хлеб, который они с мамой купили
по дороге домой, это не просто нарезной батон, а дар Божий. Очередное
воскресенье – не выходной день, а маленькая Пасха. Знакомые и друзья –
не просто люди, а ближние. Малыш постепенно осознает: все, что его
окружает, наполнено присутствием Бога. И он сам – тоже Его образ.
– Если ребенок болеет, православные родители ведут его к врачу или
отдают в спортивные секции? Зачем это им нужно, если здоровье зависит
только от Бога?
– Конечно, когда болеем, то идем к врачу, и в садик не ходим, и принимаем
лекарства. Православные врачи и воспитатели никогда не отрицали
медицины. К тому, что прописал врач, добавляем молитвы, святую воду,
просфоры. Здоровье от Бога, но чтобы сохранить его, нужно потрудиться.
Другое дело, что мы учим детей терпеливо относиться к своей болезни, как
к испытанию, за которое святые подвижники даже благодарили Бога. Мы,
разумеется, от такого благочестия очень далеки, но стремиться к нему все
же можем.

Что же касается физического развития, то в нашей группе из него не делали
кумира, как это порой бывает. Каждому Господь дал свою меру и свой
предел, и поэтому слабенького физически мальчика или девочку могли
похвалить больше, чем самого крепкого, если они сами добились успеха в
игре или физических упражнениях. Спортивные секции, бассейн многие дети
тоже посещают. Но тут главное – избежать духа соперничества, гордости,
который часто присутствует в спортивных занятиях.
– Мнение священника в православной группе обсуждению не подлежит?
– Да, и я считаю, что это хорошо. Ребенок нуждается в таком авторитетном
мнении. Ведь во многих семьях дети с родителями на равной ноге, в
других воспитанием занимаются только мамы, которые часто уступают
ребенку. А то и вовсе малыш растет без отца. И присутствие умного,
взрослого, авторитетного мужчины придает его жизни совсем другое
направление. В Священном Писании сказано, что глава семьи – муж. То, что
во многих семьях это не так, показывает, насколько мы отклоняемся от
идеала – по недостаткам ли мужа, жены ли, по обстоятельствам. А
священник, общающийся с детьми в православной группе, в храме, отчасти
компенсирует это. И ребята привыкают к тому, что в Церкви они всегда
найдут понимание и поддержку.

– То есть малыш учится жить интересами только храма, праздновать,
например, только церковные праздники?
– Жить только интересами храма нам, мирянам, вряд ли доступно. Что же
касается праздников, то самые главные в православной группе – это
Рождество и Пасха. Мы встречали их все вместе, за стол садились и
родители, и дети, и монахи, и священники.
Всей группой праздновали именины наших детей. А они поздравляли мам в
неделю жен-мироносиц, говорили о защите отечества в день памяти Георгия
Победоносца.
Мне очень нравится, как организовал праздничное действо у малышей дьякон
Владимир Бубенщиков, который вел занятия в воскресной школе при храме
Покрова Богородицы, что на Лысиковой горе.
Он, например, рассказывал детям о рождественской ночи, и напоминал, что
злые силы во главе с царем Иродом хотели погубить Божественного
младенца. Дети шепотом передавали по кругу весть, что родился Христос, и
просили: “Никому не говорите!”. А потом взрослые спрашивали у детей:
знаете, где родился Христос? Кто-то начинал отвечать, другие его
останавливали. Переживали ужасно! Каждый малыш на своем опыте узнавал,
что это значит – хранить важную тайну.
А когда готовились к Пасхе, сначала объясняли детям, что была Пасха
ветхозаветная, с ней связаны исход из Египта и странствия по пустыне.
Детей спрашивали: а вы готовы идти в пустыню? Там у вас не будет конфет
и шоколадок, там придется поголодать. А останетесь здесь, с фараоном –
будут вам горы сладостей. Дети все эти вопросы воспринимали серьезно,
каждый должен был задуматься и решить для себя: а так ли я люблю Бога,
так ли жду его появления на земле, чтобы отказаться от своих прихотей,
удобств, удовольствий? Это уже очень серьезный вопрос, и он позволял
ребенку на миг стать участником библейских событий, приобрести
собственный духовный опыт, на понятном ему уровне.
Я думаю, главное, что у ребят осталось, когда они кончили садик, –
ощущение, что они не одиноки в мире, что есть некое православное
братство – раньше это и называлось соборностью, отсюда слово “собор”. И
это им будет очень помогать в жизни.



Анна ПОЛЯНСКАЯ