37-е место американской медицины

Мы привыкли считать, что зарубежная, и особенно американская, медицина гораздо выше по уровню нашей отечественной. Так ли это на самом деле? Об особенностях американской медицины наш специальный корреспондент беседует с медицинским обозревателем радио "Свобода", доктором медицинских наук, профессором Даниилом Борисовичем ГОЛУБЕВЫМ, который уже несколько лет живет и работает в Америке.

– Даниил Борисович, на ваш взгляд, насколько оправдано представление наших соотечественников о всемогуществе американской медицины? – Мнение о том, что американская, впрочем, как и всякая другая "ихняя", медицина всемогуща и у нее не может быть никаких дефектов, мне хорошо знакомо по нашему советскому прошлому. Десятилетиями в СССР передавалась из уст в уста "байка" о том, что "в Израиле лечат рак". И в нее многие верили. Говорили даже, будто маршал Малиновский якобы просил политбюро отправить его в Израиль, чтобы вылечить его от рака, но ему, дескать, отказали. Изменились времена, в Израиль можно поехать и даже там лечиться. Но, увы, никакого сверхэффективного способа лечения рака там нет и сейчас. К сожалению! Преувеличение возможностей западной медицины в глазах советских людей было следствием той изоляции, в которой все мы жили долгие десятилетия. Со скорбной иронией писал в Москве замечательный писатель Юрий Карабчиевский, узнав о смерти в Америке Сергея Довлатова: "А мы-то думали, что ТАМ и не умирают!". Прошли годы, и все узнали, что ТАМ и умирают, и сходят с ума, и кончают жизнь самоубийством Однако я после своих передач на радио "Свобода" нередко получаю письма с вопросом: "А есть ли в Америке неизлечимые болезни?". Приходится отвечать: "Увы, есть!". Более того. Анализ, проведенный Комитетом экспертов Всемирной Организации Здравоохранения, определил, что по уровню здравоохранения США в 1999 году занимали 37-е место в мире. Все короли, президенты, богатейшие шейхи, мировые знаменитости едут лечиться в Америку или, на худой конец, вызывают к себе целые команды американских "спецов" и вдруг – 37-е место? Парадокс! – При таких материальных и технических возможностях? Почему? – Система суммарной оценки ВОЗ включает в себя целый ряд самых различных показателей. Они потом интегрируются по особым компьютерным программам. Поэтому результаты такого анализа могут быть и неожиданными, и даже парадоксальными. Уровень медицинской науки и техническая оснащенность медицинских учреждений не являются исчерпывающими показателями состояния здравоохранения страны. Эксперты ВОЗ принимают во внимание и другое: стоимость медицинских товаров и услуг и доступность их для населения. Так вот по обоим этим показателям американское здравоохранение очень и очень отстает. Америка тратит на медицину один триллион долларов в год. Это 14 процентов валового национального продукта. Расходы на медицину более чем в 3 раза превышают ежегодные траты на оборону страны! И несмотря на столь мощное финансирование медицины, десятки миллионов американцев не имеют никакой медицинской страховки. Строго говоря, они лишены возможности получать полноценную медицинскую помощь. – Это значит, что, если у человека без страховки случился приступ аппендицита, ему откажут в помощи? – Нет, конечно. И в госпиталь положат, и операцию сделают. Но полноценного медицинского обслуживания люди без страховки не получат. Вот конкретный пример. Некоторое время тому назад правительство США решило бесплатно проводить у женщин маммографию, чтобы выявлять рак молочной железы на ранней стадии. Делали такие обследования всем женщинам, независимо от того, была у них страховка или нет. Что же получалось, когда выясняли, что женщина больна? Если у женщины была медицинская страховка, она сразу же на ее основе начинала лечиться. Те же, кто страховки не имел, должны были или изыскивать немалые средства, чтобы лечиться за свой собственный счет, либо не лечиться, зная, что у них развивается злокачественная опухоль. Только совсем недавно вступил в силу закон, согласно которому будут бесплатно лечить всех женщин, независимо от наличия страховки. Но это касается одного конкретного заболевания. В отношении других ничего не изменилось. – Чем отличаются от Америки те страны, которые занимают первые места в списке ВОЗ? – В этом списке лидирует Франция. Ее граждане лечатся там, где они считают нужным, а система государственного страхования компенсирует им большую часть расходов. Всем без исключения. Для Америки с ее невероятно высокой стоимостью медицинских товаров и услуг это совершенно немыслимо. – Почему же лечение в Америке такое дорогое?

– В США практически не существует государственной системы здравоохранения, практически все передано в частные руки. По идее, все работающие люди должны приобретать страховки в частных страховых компаниях. Сами или с помощью своих фирм-работодателей. Малообеспеченные имеют право пользоваться государственными программами "Медикэйд" и "Медикэр". Это – "по идее". В действительности же десятки миллионов людей в силу разных причин никакой страховки не имеют. А частные страховые компании, являющиеся промежуточными структурами между врачами и пациентами, разрослись невероятно. Они превратились в гигантский самостоятельный финансовый организм, который и "не болеет" и "не лечит", но получает огромную долю доходов. Вот это-то и является главной причиной непомерных цен на медицинские услуги. – Сколько должна потратить в год средняя американская семья, чтобы обеспечить себе медицинскую страховку? – Если она живет на зарплату или доходы от частного бизнеса, то около 3000 долларов. Это из своего кармана. А еще 4500 долларов – за счет фирм, на которых работают члены этой семьи. Но далеко не все фирмы в состоянии покупать своим сотрудникам полноценные страховки. В этом случае расходы должна нести сама семья. А это доступно далеко не всем. Вот откуда берутся миллионы людей, живущих без всякой страховки. Речь не идет о "нелегалах" и приехавших в страну на время. – Американским врачам живется легче, чем нашим, ведь они получают гораздо больше? – Труд врача сегодня достаточно высоко оплачивается в Америке. Среднестатистический терапевт зарабатывает 130 тысяч долларов в год. Налоги составляют до 37 процентов. Есть еще немало статей обязательных расходов, которые существенно уменьшают эту сумму. И тем не менее, это, конечно, хороший заработок, но Если такую зарплату врач получает в госпитале, это одна ситуация. Если же он вынужден иметь свой собственный офис, то, чтобы заработать эти деньги, он должен получить намного большую сумму. Частнопрактикующий врач за все платит сам. Это и дорогостоящая страховка от врачебных ошибок, и наем помещения офиса, и заработная плата плюс медицинская страховка персонала, и медицинское оборудование, и расходы на рекламу. В результате любое медицинское учреждение превращается в первую очередь в бизнес-предприятие, а лечение больных отодвигается на второй план. Если всю организацию бизнеса берет на себя опытный и добросовестный менеджер, то врач может спокойно, достойно и творчески заниматься своим делом. Но если обстоятельства складываются так, что врач сам является "менеджером", то это далеко не всегда проходит бесследно для его профессиональных и нравственных качеств. Ведь сочетание в одном человеке высоких профессиональных качеств и способности организовать на основе этих качеств успешный бизнес – чрезвычайно редкое явление. Известный всем Михаил Барышников на обращенный к нему вопрос, кто он по профессии, отвечает: "Я – бизнесмен, который умеет еще и танцевать!". Далеко не каждый профессионал может сказать о себе так. – Отношение американских врачей к своим пациентам отличается от того, что принято у нас? – При каждом удобном случае я спрашиваю американских врачей, согласны ли они с мнением Сергея Петровича Боткина, высказанным более 100 лет назад. Классик российской медицины наставлял начинающих врачей: "Если вы входите в палату и от одного этого больному не становится лучше, можете уходить, вы ему ничем помочь не сможете!". Большинство тех, кого я спрашивал, отнеслись к этому мнению с интересом, но было немало и тех, кого оно шокировало. Они заявили, что ни им, ни больным такие взаимоотношения не нужны. Врачи должны разобраться в анализах, поставить диагноз и оказать больному необходимую помощь. И все! – Может быть, американским пациентам важна только профессиональная квалификация врача? – Нет, это не так. В прошлом году Ассоциация американских медицинских колледжей провела среди пациентов опрос. Их просили ответить, чем они руководствуются, выбирая себе врача. И что вы думаете? На первом месте оказалась коммуникабельность врача и его умение разъяснять пациенту сущность сложных медицинских манипуляций. А на последнем – престижность того учебного заведения, которое этот врач закончил. Между тем стены всех врачебных офисов в Америке буквально пестрят от многочисленных дипломов в рамках. Это первое, что видит пациент. А врача – во всяком случае его лица – он подчас и не видит. Потому что тот все время смотрит на экран компьютера. К больному может и не прикоснуться. Впрочем, нет, иногда может даже и прослушать через рубашку. Я несколько утрирую. Но больные в США действительно остро ощущают дефицит внимания врача к своей персоне. Это обстоятельство стало настолько очевидным и тревожным, что медицинские ассоциации решили ввести в курс обучения будущих врачей новую дисциплину: правила неформального общения с пациентами. Стало очевидно, что никакие приборы и инструменты заменить этого не могут. Боткин был прав! – И все-таки, почему американская медицина остается одной из ведущих в мире? В чем ее сильные стороны? – Это прежде всего уровень и результативность научных исследований. По количеству Нобелевских премий в области естественных наук Америка занимает ведущие позиции в мире. Судите сами: в 1998 году Нобелевская премия по медицине была присуждена профессору Стенли Прусайнеру, работающему в Калифорнии. В 1999 году – профессору Рокфеллеровского университета в Нью-Йорке Гюнтеру Блобулу. В этом году из девяти Нобелевских лауреатов по естественным наукам шесть – американские ученые. И если говорить о естественных науках, то американцы получили, наверное, больше Нобелевских премий, чем ученые всех других стран, вместе взятые. Правда, немалую часть американских лауреатов – и в прошлом, и теперь – составляют выходцы из других стран. Стенли Прусайнер, например, потомок эмигрантов из Литвы, а один из лауреатов этого года – профессор Колумбийского университета Эрик Кандель – родился в Австрии. Но все это несущественно. Все эти люди состоялись как американские ученые и именно в таком качестве заслужили свои высокие награды. Высокий уровень науки – и не только в самой медицине, но и в биологии, химии, физике, технике – в сочетании с мощными финансовыми вложениями в конечном итоге определяет все. И уровень диагностики, и эффективную профилактику, и лечение различных заболеваний. В Америке делается до 700 тысяч операций на открытом сердце в год, проводятся сложнейшие трансплантации органов, вживление искусственных суставов и многое другое. Я сам ощутил эту мощь и прекрасную организацию американцев, когда в семье моего близкого коллеги случилась беда. У его 17-летней внучки, больной наследственным заболеванием – кистозным фиброзом, было удалено одно легкое. Для спасения ее жизни было необходимо удалить и другое и вместо него пересадить легкое, взятое от близких родственников. И вот в клинике Бостонского Университета в трех рядом расположенных операционных были проведены одновременно три операции. Удалили по доле легкого у матери и старшей сестры больной девушки, а у нее самой удалили единственное легкое и на его место пересадили доли, взятые от сестры и матери. После тяжелого для всех троих послеоперационного периода – благополучный исход! Все три женщины продолжают сейчас работу и учебу. Случай этот, если угодно, для Америки достаточно обычен, о нем нигде специально не писали. Комментарии, по-моему, излишни. – С чем связаны сейчас надежды на будущее у американских медиков? – В первую очередь с генной терапией – новейшим направлением в медицине, которое делает самые первые шаги. И в основном эти "шаги" делаются опять-таки в США. По данным Национального института здоровья, в последнее десятилетие в стране развивается 390 самостоятельных генно-инженерных проектов, призванных помочь людям с тяжелыми заболеваниями, имеющими наследственную природу. В этих разработках участвуют около 4000 пациентов с кистозным фиброзом, сердечно-сосудистой патологией, болезнью Альцгеймера, гемофилией, разными формами злокачественных новообразований. Правда, все эти исследования носят пока характер поисковых и предварительных и проводятся с определенным риском и для пациентов, и для репутации врачей. Смерть одного молодого пациента после генной терапии в клинике Университета штата Пенсильвания стала целым событием. Было проведено специальное расследование, после которого ввели целый ряд административно-контрольных мероприятий со стороны Министерства Здравоохранения США. В частности, резко усложнили правила получения клиниками разрешения на проведение такого рода исследований. Тем не менее, генная терапия в США быстрее, чем где-либо в мире, завоевывает внимание и доверие к своим возможностям.