Одесская бабушка

Замечательно, когда ребенок проводит часть лета с бабушкой, но
предусмотрительные родители должны быть готовы к тому, что после такого
отдыха в поведении их чада может появиться много неожиданного. Своим
опытом делится наша читательница, воспитатель детского сада москвичка
Екатерина КОЛТЫШЕВА.


Этим летом мы с мужем в первый раз надолго расстались с нашей пятилетней дочкой – по совету врача отправили ее с бабушкой на юг, под Одессу. Девочка зимой легко простужалась, у нее долго не проходил кашель.
С точки зрения здоровья все получилось отлично – за три месяца у моря девочка ни разу не кашлянула. А вот вести себя наш ребенок стал совсем по-иному, чем прежде. Первая неожиданность произошла еще по дороге с вокзала. На светофоре, когда соседняя машина стартовала на зеленый раньше, чем наша, Аська вдруг гневно завопила:
– Чтоб тебе повылазило!
И после короткой паузы убежденно добавила:
– Козел!
Общее “ах” и сбивчивые, но энергичные уверения, что приличные девочки, во-первых, так не говорят, а во-вторых, не кричат как резаные, заставили ее задумчиво молчать до самого дома. Но едва переступив порог, дочка продолжала нас удивлять. Заглянув в свою комнату, где к приезду маленькой хозяйки любимые куклы чинно сидели в кресле, она, отчаянно сюсюкая, вдруг голосом двухлетней капризули выдала:
– А нову куку А-ате ку-у-у-пять?
И это говорил ребенок, у которого до отъезда была отлично развитая, совершенно чистая речь.
К вечеру следующего дня мы выяснили, что наша прежде послушная девочка вступает в бесконечные пререкания по любому поводу: от мытья рук до выбора кофточки на прогулку. “Гвоздем” же новой дочкиной программы стало представление в магазине, когда она с криком “купи!” упала на пол и начала колотить по нему руками и ногами. Я сгорала от стыда, а все покупатели смотрели на нас.
Не очень представляя, что делать, поскольку такого раньше никогда не было, я подхватила извивающееся чадо на руки и бегом бросилась за ближайший угол. Там, к счастью, было безлюдно. Попыталась поставить девочку на ноги, но она тут же снова упала и набрала побольше воздуха, чтобы закричать. Предупредив новый всплеск безобразной истерики, я успела сказать:
– Хочешь лежать в грязи и плакать, пожалуйста. А я пойду по делам, мне тебя слушать некогда и не хочется.
Затем, изо всех сил стараясь казаться спокойной, не оборачиваясь, медленно пошла прочь. Метров через пятьдесят меня догнал вопль:
– Подожди!
Грязная, с зареванной сердитой мордашкой, меня догоняла Ася. Но так просто сдаваться она не собиралась. Догнав, выпалила:
– Если мамы детей любят, они их не бросают!
Понятно, что после такого приключения, махнув рукой на покупки, мы отправились домой.
Следующий день прошел в раздумьях, кроме того, я обратилась за советом к подруге, маме троих детей. К вечеру общие черты “стратегии перевоспитания” стали более-менее понятны. Перед сном мы обсудили их с мужем и выработали общую тактику поведения. Она сводилась к нескольким приемам.
Прием первый. Не ругать за младенческое сюсюканье. Вместо этого спокойно, не раздражаясь, “не понимать” того, что говорит дочка. Поэтому очень вежливо просить повторить сказанное еще и еще раз, пока не станет понятно. Повторять оказалось скучно, так что за три дня наше дитя вновь заговорило нормально.
Прием второй. Если начнется демонстративная истерика “на публику”, выйти из комнаты, объяснив, что слушать такое мы не хотим. Но готовы пообщаться позже, когда крик прекратится.
Собственно, после сцены в магазине Ася только один раз попробовала повторить что-то подобное дома, но одной в пустой комнате кричать и плакать ей не понравилось. Больше, к счастью, рецидивов не было.
Прием третий. С бесконечными пререканиями поступать так: после особенно долгого и бесплодного диалога перед воскресным обедом муж озабоченно посмотрел на часы и с огорчением заявил, что собирался в качестве сюрприза съездить с дочкой в зоопарк, но уже, к сожалению, поздно. Скоро зверям и зверятам нужно ложиться спать.
Спор тут же прекратился, обед был съеден в рекордное время, даже суп. Отец тут же предложил Асе компромисс: прогулку в ближайшем парке с разъеданием мороженого. А зоопарк – тут он был тверд – в следующий раз, когда день пройдет без капризов.
Принцип тут мы соблюдали один и тот же: если время потрачено на демагогию – не успеваем сделать что-то интересное и приятное.
Прием четвертый. Элементы “непарламентской” лексики, подхваченные нашей маленькой “обезьянкой” в южном поселке, мы “в упор не слышали”. А когда обиженная невниманием к ее новому таланту дочка прямо спросила отца, слышит ли он ее, муж мудро ответил, что нет, не слышит. Ведь его дочь – замечательная девочка и глупости говорить просто не способна. Так что же он должен услышать? С конфузливым выражением на мордашке Аська горячо ответила:
– Ничего!
И это был последний раз, когда из ее уст в нашем присутствии прозвучала уличная грубость.