Синдром Питера Пэна

То, что вчера еще считалось комплексом, сегодня воспринимается как норма, полагает кандидат психологических наук, доцент, заведующая кафедрой Московского института аналитической психологии и психоанализа Ольга Николаевна Павлова.

Наш разговор с ней – о характерных чертах поколения тридцатилетних.

– Чем отличаются люди, которым сейчас 25-35 лет, от своих родителей?

–  Разница между ними колоссальная. Старшее поколение, те, кому сегодня 50-60 лет, не так сильно отличалось от своих родителей. За то время, как росли сегодняшние тридцатилетние, произошла научно-техническая революция, появились компьютеры и интернет. Это привело к совершенно другому контакту между людьми и породило поколение, абсолютно не похожее ни на какие, существовавшие раньше.

Сегодняшние тридцатилетние как бы застряли в возрасте 5-6 лет. Это дети, все время остающиеся в стадии развивающих игр,  без всякого желания брать ответственность за себя и за других. Сейчас, например, невероятную популярность получала игра «Клаустрофобия»: участников закрывают в комнате, и они, решая всякие интеллектуальные задачки, должны найти ключ.  Взрослые люди идут играть после работы, в выходные, а потом активно делятся своими впечатлениями в интернете.

Да, такие личности встречались и в предыдущем поколении. Считалось, что они обладают комплексом Питера Пэна – мальчика, который не хотел взрослеть. Например, среди моих знакомых есть мужчина, который окончил университет, но ведет себя, как маленький: не хочет работать, заводить семью, живет в купленной родителями квартире, в основном, за их счет. Никто в нашей компании не воспринимает его всерьез.

А среди тридцатилетних такие люди – норма. Их большинство. Они живут в мире своих фантазий, причем не каждый в своей собственной – они создают общее выдуманное пространство и там очень хорошо себя чувствуют.

– Почему так случилось?

– Конечно, такие кардинальные изменения произошли с появлением интернета. Представьте себе, сколько усилий человеку приходилось тратить раньше, чтобы, например, посмотреть кино. Надо было найти афишу и узнать, где идет эта картина; добыть деньги на билеты; купить их, часто отстояв очередь; договориться, с кем-то, кто составит тебе компанию; доехать до кинотеатра.

Сейчас проблема решается с помощью одного клика. Задумали посмотреть фильм – нашли его в интернете, вот и все. Дистанция от возникновения желания до его реализации – минимальная. Совсем как в детстве – стоит чего-то захотеть,  все исполняется.

То же самое происходит и в общении с людьми. В интернете ты безопасно можешь высказывать свое мнение – без какого-либо размышления о том, как это подействует на другого человека. Так общаются дети.  А можно вообще позиционировать себя таким, каким ты хочешь быть.

Посмотрите на молодежную моду: шапки с ушками на макушке, мультяшые герои на майках, игрушки на рюкзаках  – не жизнь, а сплошной новогодний праздник.

Внешне они смотрятся довольно приятно. Эти люди не конфликтны, наоборот, они избегают всяких столкновений – как внешних, так и внутренних. У них внутри все очень спокойно, все в приглушенных, пастельных тонах. Им  не понятны страдания Раскольникова или мятущиеся души чеховских героев. Они – не «русские» люди.

– И их не мучают вопросы: «Стоит ли жизнь того, чтобы ее  прожить? Стоит ли любовь того, чтобы ее ждать?»

– Вас просто спросят: «Это вы о чем?» Они – полная противоположность сомневающимся личностям, пребывающим во внутренней борьбе, в поисках истины. Их разговоры сводятся в основном к тому: как ты себя развлек? Что делал? Куда ездил? Это то, ради чего они работают, во что готовы вкладывать время и деньги.

– Какую роль в этом сыграли родители?

– Полагаю, они перекормили детей безусловной материнской любовью. Мы старались вложить в них по максимуму то, чего не получили сами в детстве.

При социализме общество требовало от женщины, чтобы она была матерью. А уж как она будет осуществлять эту функцию – никого не интересовало. В результате двухмесячного ребенка отдавали на воспитание бабушке, а то и чужой тетке; в ясли, в сад на пятидневку или просто в интернат. А что делать? Родителям надо было работать. И дети росли с чувством потери и обрыва связи с матерью. Как будто мама умерла, а потом нас удочерили. Мы все – мачехины дети.

Эту эмоциональную травму мы несем в себе и пытаемся ее изжить. Как? Ну, хотя бы иначе относясь к собственным детям. Мы ограждаем их от стрессов, трудностей, неприятностей. Готовы выполнить любое желание ребенка: «Только не плачь!»

В результате дети выросли с сильным нежеланием вступать в жизнь, становиться взрослыми.

– Но ведь рано или поздно им все равно придется столкнуться с трудностями и  проблемами. Как они их станут решать?

– Наверное, как-то приспособятся. Думаю, очень долго их будут обеспечивать родители. Знаете, как сейчас говорят: «Плоха та мать, которая сына до пенсии не прокормит». У меня есть знакомая семья, где дочь окончила институт, аспирантуру, и, без пяти минут кандидат наук, все бросила и решила стать собачьим парикмахером. Живет она и ее дочь на деньги родителей, которые, как заклинание, повторяют: «Главное, чтобы новое дело ей нравилось».

Я не хочу сказать, что у всех тридцатилетних такое беззаботное существование. Но большинство родителей обеспечили своих детей всем необходимым: квартирой, мебелью, автомобилем.

Есть и другой вариант приспособиться к действительности.  Как известно, природа все новое испытывает на мужчинах. Поэтому именно среди них больше всего персон с инфантильными комплексами. Женщины, в основном, остаются еще на старых позициях: зарабатывают деньги, берут на себя ответственность, в том числе и за «главу» семьи.

– Что же станет с обществом, если большая часть его будет состоять из «играющих детей»?

– Каждое поколение жалуется на предыдущее, что оно нежизнеспособно, инфантильно, никуда не годится. Но каждая генерация как-то приспосабливается, и прогресс не останавливается. Сейчас трудно сказать, зачем обществу понадобилось такое количество беззаботных, ничем серьезно не занятых людей.

В биологии есть такой термин – период деткования. Это время от рождения до того момента, когда особь становится взрослой и способна сама производить потомство. И чем более длителен этот период, тем более развитым мозгом обладают животные. Например, у воронов этот  промежуток достигает двух лет. Поэтому они такие умные. У большинства же других птиц – всего 2-3 месяца. Им просто не хватает времени, чтобы побыть детьми, поиграть, нарастить интеллект.

Я думаю, мы должны довольно спокойно относиться к тому, что появилось такое беззаботное поколение. Это какой-то эволюционный скачок, наверное, необходимый обществу. Другое дело, что родителям новоявленных Питеров Пэнов в старости придется не очень сладко. Мы им будем просто неинтересны. А чувства долга и ответственности у них не развиты.

– Можем ли мы как-то перенастроить своих детей, чтобы они не пополнили эту армию беззаботных и безответственных?

–   Надо противостоять этому инфантильному комплексу, раньше отделять ребенка от себя, приучать к сложностям, сталкивать с проблемами и настаивать, чтобы он решал их сам.

Один мой приятель, человек весьма обеспеченный, очень круто обошелся со своими сыновьями. Когда они окончили школу и поступили в институт на бесплатное отделение, он сказал им: «Я сделал для вас все возможное. А теперь – давайте сами. Учитесь, зарабатывайте деньги. Хотите, живите с нами, но вкладывайте в еду, хотите – снимайте жилье и платите за него».

Все это выглядело как жестокость в тот момент. Но парни прекрасно учились в институте, подрабатывали, потом стали успешными специалистами. Младший женился, он отвечает за женщину, за ребенка. У них этого инфантилизма: «А чего это я-то?» – и в помине нет.

– И вы считаете, что они будут лучше относиться к отцу и матери, чем те молодые люди, чьи родители готовы содержать их до пенсии?

– Уверена на сто процентов. Потому что сыновья моего знакомого понимают ценность того, что отец для них сделал, понимают, как все нелегко дается. Пятилетний ребенок представления не имеет, сколько матери надо трудиться, чтобы купить игрушку, в которую он тычет пальчиком. Так же и взрослый Питер Пэн не будет благодарен родителям за то, что они для него сделали, потому что не знает всему этому цену.

То, что мы даем детям, не должно ими восприниматься как бесконечные подарки, нам нужно обозначить, что все это досталось тяжелым трудом. И надо, чтобы это вызывало у них благодарность.