Молчаливые семьи

Молчаливые семьи

Почему современные дети испытывают серьезные проблемы с речью и общением? Вот выводы, которые сделала наша читательница из Москвы, филолог, мама двоих детей Евгения Ивановна Ковылова.

Речь моего старшего сына Лени никогда не вызывала у меня тревоги. Скорее наоборот. Еще в ясельном возрасте Леня единственный из всей группы четко скандировал стихи про Деда Мороза. Как же рукоплескала аудитория!

Помню, тогда Ленькины успехи вовсе не казались мне чем-то выдающимся. Разве я как-то особенно с ним занималась? Да нет. Разве что читала ему с 8 месяцев сказки. Мультики показывала «правильные» – из золотого отечественного фонда. Пела на ночь трогательные колыбельные. В общем, никаких секретов и методик раннего развития. Все традиционно. Меня саму так же воспитывали.

А вот с младшим, Олегом, история выходила совсем иная. Болезненный, худенький малыш требовал другого внимания. Трижды в день я готовила ему вкусную еду, чтобы хоть как-то восполнить дефицит иммунитета и калорий. Дважды в сутки с ним нужно было гулять. А еще – заниматься физкультурой, делать массаж и плавать. Худо-бедно с этими делами я справлялась. Но на чтение, увы, времени совсем не хватало. Единственным «спасением» для нас стали детские аудиокниги и видеокурсы. Всякие обучающие программы. И пока чужие тети и дяди рассказывали Олежке про снег и град, его мама пыталась переводить с английского технические брошюры. Надо же было и деньги зарабатывать, папа-то от нас давно ушел.  И чем больше становилась нагрузка по работе, тем чаще сынок сидел под телевизором. А куда денешься. В таком режиме мы дотянули до 5 лет, когда впервые попали к логопеду.

После тестирования стало ясно – речь Олега серьезно запущена. Мало того, что он не выговаривал четверть звуков. Мальчик выдумывал настолько неграмотные формы слов и так странно компоновал их между собой, что посторонний человек принял бы его за иностранца. Или того хуже – маленького изгоя, с которым за какие-то неведомые провинности целых пять лет не хотели общаться. И оттого в положенные сроки и в необходимом объеме он не усвоил свою родную, русскую речь.

Вынесенный вердикт о педагогической запущенности потряс меня до глубины души. Как у матери-филолога мог вырасти абсолютно неграмотный ребенок? Разве гены не должны были взять свое, как в случае со старшим сыном? Я ведь так гордилась его врожденными способностями. А за Олега пришлось густо краснеть…

Вскоре я узнала, что в своем «позоре» отнюдь не одинока. Оказывается, проблемы с речью сейчас диагностируют у 15–30% дошкольников. И особенно удивительно, что эти речевые нарушения вовсе не связаны с уровнем образования родителей, их социальным статусом. Подобными расстройствами одинаково страдают дети профессоров и подсобных рабочих. И дело тут не столько в медицинских факторах, которые, конечно, тоже играют роль в задержке речи. Главная причина – это изменившиеся социокультурные условия, в которых растут современные малыши. И первенство среди них принадлежит одному – растущему молчанию в семьях.

Занятым собственными проблемами родителям сегодня не до детей. В среднем у матери для нормального разговора с ребенком остается лишь 12–15 минут в день. Этого очень, очень мало! Родителям проще включить «няньку» – телевизор, DVD по принципу «чем бы дитя ни тешилось – лишь бы не плакало». Но телеэкран не заменяет живого общения, так необходимого для правильного и своевременного развития мозга.

Я даже не говорю сейчас про культурную составляющую нынешнего телевещания. Смотреть все подряд невозможно даже взрослым, не то что малышам с неокрепшей психикой. Речь идет о вполне приличных образовательно-разлекательных программах, по которым я пыталась развивать Олега. Оказывается, даже они способны тормозить рост творческих способностей. А ведь большая часть мам наивно полагает обратное!

Дело в том, что по телевизору детям дают готовые образы. Не нужно напрягать воображение, представляя себе героев сказки. Некогда фантазировать по поводу дальнейшего развития сюжета, тут бы уследить за стремительной сменой картинок на экране. В общем, ТВ воспитывает не созидателя-фантазера, а вырабатывает у ребенка условный рефлекс потребителя. И если он изо дня в день молча смотрит телепередачи, его речь и интеллект как бы застывают.

Совсем другое дело – живое общение с родителями. Психологи говорят, это настоящее лекарство для полузомбированных телевидением малышей. Ведь общение – это непременно взаимодействие. И когда мы читаем сказки, когда поем, то отдаем своим детям часть своей души, часть энергии. Учась воспроизводить слова, ребенок одновременно развивает свой мозг. Задавая вопросы, обсуждая услышанное, он формирует свои душевные и умственные способности.

Все другие пути развития речи и интеллекта приводят лишь к обратному – к задержке речи и интеллекта. В чем я, к сожалению, смогла убедиться на примере собственных сыновей. Тот, кто рос в условиях живого общения, всегда опережал сверстников. А младший сын, «воспитанный электроникой», отставал от возрастных норм ровно на год.

Сейчас ситуация немного поправилась. Уже семь месяцев я занимаюсь с Олегом самостоятельно. Осваиваем логопедический букварь, читаем детскую энциклопедию, русские народные сказки, учим наизусть небольшие стишки. Недавно узнала, что отлично развивает речь и моторику игра на пианино. В связи с этим вдвоем с сыном постигаем нотную грамоту и азы музицирования.

Естественно, теперь я отказалась от всяческих «теле- и радионянь». Олег стал усидчивее, спокойнее, внимательнее. Главное, я вовремя осознала свои ошибки. Еще чуть-чуть – и мозг моего мальчика сформировался бы неправильно. А сколько таких ребят сейчас приходят в школы, как мучаются с ними бедные учителя.

Хочется сказать всем мамам и па-

пам – боритесь с молчанием в своих семьях как с чрезвычайно коварной тенденцией нашего времени. Почаще собирайтесь вместе, выключайте назойливый телевизор и мирно обсуждайте домашние дела. Иначе нам всем скоро придется краснеть за косноязычное молодое поколение, вслед за письменной речью теряющее навыки живого общения.

Наталья Дальнева